БОРЬБА БОЛЬШЕВИКОВ ПРОТИВ АНАРХИСТОВ ПО ВОПРОСАМ СТРОИТЕЛЬСТВА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА ГЛАВА  III

. Но анархисты не рискнули пойти на это. Они назначили представителям правых эсеров встречу, хотели арестовать и передать их ревкому, но те не явились «а свидание. Поведение самарских анархистов характерно: с одной стороны, они выступали против установления Советской власти, а с другой — не решались на совместные действия с откровенно контрреволюционными силами.

Идеологи анархизма, стоявшие на позиции невхождения в Советы, были недовольны тем, что большевики через эти органы осуществляют диктатуру пролетариата. Превращение Советов в органы государственной власти расходилось с их установками, в принципе отрицающими какое бы то ни было управление политической жизнью страны. Анархо-синдикалист В. Волин призывал своих единомышленников быть готовыми к борьбе против централизованного государства '. «Мы должны теперь вести борьбу против Советов»², — говорил его коллега Григорий Лапоть (Г. П. Максимов). Еще более определенно высказывался анархист-индивидуалист Андрей (А. Андреев-Богданов): «Мы с ней (Советской властью. — С. К.) будем бороться»³. «Теоретически» обосновывал эту позицию Лев Черный. В статье «Государство и Анархия» он утверждал, что социалистическое государство является для анархистов таким же врагом, как и буржуазное, что они будут стремиться  парализовать  «правительственный  механизм»⁴.

Эти «теоретические» измышления имели непосредственную связь с лозунгом «третьей революции», который преследовал цель свергнуть Советское правительство. Рьяные «бойцы» этой «революции» анархо-бандиты или «партизаны»-анархисты — организаторы антисоветских мятежей — были откровенными противниками Советской власти. Из их среды формировались силы анархистской контрреволюции, которая фактически слилась с бе-логвардейщиной.

Но не все анархисты являлись врагами Советской власти. После Октябрьской революции среди определенной части анархистов наблюдалась тяга к сотрудничеству с Советами. Об этом говорят факты. В ноябре 1917 г. Вторая конференция Петроградской федерации анархистских групп делегировала в Петроградский Совет четырех своих членов⁵. Им в Совете дали одно место⁶. Они просили принять своего представителя в исполнительный комитет. И вот в протоколе заседания президиума Петроградского Совета от 26 декабря 1917 г. появилась запись: «Допустить в Исполнительный комитет с правом голоса представителя анархистов Александра Гегера»⁷, т. е. А. Ге.

В ноябре 191? г. один анархист был избран и в состав Московского Совета (см, таблицу 7 «Приложения»). Постучались в двери Советов анархисты и в других городах страны. 6 декабря 1917 г., рассмотрев заявление анархистов, заседание Вологодского Совета постановило: «Предоставить Северной федерации анархистов-коммунистов право на представительство... в Совете...» '

Войдя в Советы — органы государственной власти, анархисты действовали вопреки своему учению. Практические соображения взяли верх над идейными предрассудками. Каковы же были эти соображения? Почему анархисты шли в Советы?

Этот  вопрос  вставал  перед  ними   еще до  Октябрьской революции. Тогда свое участие в Советах анархисты хотели использовать для того, чтобы помешать им стать государственной организацией. В предоктябрьские дни 1917 г., когда стало ясно, что дело идет к установлению Советской власти, анархисты, вошедшие в Советы, поняли, что их планам не суждено сбыться. Некоторые из них заявили, что признают Советскую власть, но против создания централизованного правительства  Советов. Эту позицию выразил X. 3. Ярчук на заседании II Всероссийского съезда Советов при обсуждении вопроса   об  образовании   первого   Советского   правительства. Его выкрик: «Какое правительство! Никакого правительства не надо!» — потонул в общем гуле одобрения и рукоплесканий, вызванных решением  сформировать первое в мире рабоче-крестьянское правительство. И. П. Флеровский,    который    находился    тогда в зале Смольного, так описывает этот эпизод: к<Мой сосед Ярчук в  большом  волнении:   «Какой  Совет Комиссаров?! Что за придумка? Власть Советам!..» Здесь же, в ряду, загорается жаркий спор. На нас шикают, кричат, Ярчук не унимается...»²