ВВЕДЕНИЕ

помещичьей контрреволюции, «вели двойственную политику» ⁵. Эта двойственность не была случайностью, ибо анархизм есть порождение идеологии мелкого буржуа, которому присущи колебания между пролетариатом и буржуазией.

Итак, поставленный Я. А. Яковлевым вопрос об эволюции в анархизме получил в исследованиях 30-х годов несколько односторонний  акцент, что привело к упрощенчеству в освещении сложной проблемы.

И еще. Речь идет о так называемой революционности анархистов и о союзе большевиков с ними.

В. Залежский писал: «...борьба анархистов против буржуазного государства и Временного правительства являлась революционной и фактически помогала большевикам в деле подготовки Октябрьской революции. Поэтому в эту эпоху анархисты обычно шли вместе с большевиками»¹. Ту же мысль высказывал М. Равич-Черкасский: до Октября 1917 г. анархисты играли некоторым образом положительную роль, а после Октября роль их стала абсолютно отрицательной². Таким образом, проводилась резкая грань между анархистами-революционерами (до Октября) и анархистами-контрреволюционерами (после Октября). Эта версия некритически воспринята ныне и некоторыми современными советскими историками ³. Не все анархисты до Октябрьской революции были революционерами и далеко не все помогали большевикам. Разве можно назвать революционерами христианских анархистов («толстовцев»), которые летом 1917 г. вели контрреволюционную агитацию? «Революционность» анархистов в апрельские, июньские и июльские дни 1917 г. граничила с провока-торством, игравшим на руку буржуазно-помещичьей контрреволюции. Все это нашло отражение и в деятельности анархистских групп после Октября. Внутри анархистских течений и групп происходила непрерывная борьба, шел процесс раскола и разложения.

В принципе верно отразил тенденции развития анархистского движения Л. М. Спирин. В книге «Классы и партии в гражданской войне в России (1917—1920 гг.)» он пишет о том, что в первый период гражданской войны (октябрь 1917 г.— февраль 1918 г.) анархисты поддерживали борьбу за Советскую власть, а во второй (март — осень 1918 г.)—многие из них выступали уже против Советской власти. Но это определение страдает известным схематизмом, поскольку автор в сущности признает наличие единого анархизма, который переживал процесс распада. В действительности   же   единого анархизма не было ни до, ни после событий 1917 г. Далеко не все анархисты поддерживали Советскую власть как в дни Октября, так и в первый период гражданской войны. Не названы они Спириным и в расстановке сил третьего периода гражданской войны  (с середины осени 1918 до конца 1920 г.), когда анархизм еще продолжал действовать как политическое течение, когда одни анархисты после длительных колебаний прочно связали себя с контрреволюцией, а другие продолжали сотрудничать с Советской властью. Оба крайних полюса усилились, а колеблющихся становилось все меньше. Эти тенденции были присущи не только анархистам, но и партиям мелкобуржуазной демократии вообще.

Теперь относительно союза  большевиков  с  анархистами. Большевики шли на соглашение только с организованными политическими силами, за которыми стояли какие-либо классы или определенные слои масс, заинтересованные в достижении   общих  с  рабочим   классом целей.   Анархисты   представляли   в   рабочем   движении идейно-политическое течение, не оформленное организационно. Их влияние на массы было крайне ограниченным. Следовательно, для заключения союза большевиков с анархистами не имелось реальной основы. И хотя бывший анархист Я. И. Новомирский в одной из статей обмолвился о том, что будто после Октябрьской революции часть анархистов пошла на соглашение с большевизмом, тем не менее практически такого соглашения не существовало.

Вновь вопрос о союзе большевиков с анархистами поднял Б. И. Горев. Но свое утверждение он не подкрепил ни фактами, ни документами. Эту необоснованную версию подхватил О. Ф. Соловьев. Он пишет о вре